Мрачной дате посвящается
15 марта 1917 года (по н. ст.) – один из самых трагичных и мрачных дней
для России. В этот день отрекся от престола в пользу своего брата
Император Николай II, ныне прославленный в лике святых. Но выпавший
скипетр власти никто не подхватил. Россия
была обезглавлена и стала претерпевать великие страдания, полились реки
мученической крови и слез. Россию захватили сатанинские силы. Но самым
таинственным образом истинная власть перешла к Небесной Царице –
Пресвятой Богородице, о чем свидетельствует явление Ее иконы именно в
этот день, 15 марта 1917 года. На иконе Пресвятая Дева держит в своих
пречистых руках символы земной и Небесной власти. Эта икона именуется
«Державная».
Термин «революция», согласно «Толковому словарю» В. Даля, имеет
несколько значений, которые, впрочем, можно свести к двум основным
понятиям: первое - это
переворот, а второе - смута (тревога, беспокойство).
В реальности обычно второе сопутствует первому. Все революции сопряжены
со смутами и душевными массовыми расстройствами.
Первым революционером святой Серафим Саровский называет диавола,
поднявшего бунт против Самого Бога.
Отсюда и все революции противны христианству и имеют дьявольскую
первопричину. Трудно себе даже представить смиренного и кроткого
христианина в образе бунтовщика
- революционера. Воистину дьявол есть истинный отец и духовный кормчий
всех мировых революций. Они служат его целям и задачам, стремлениям и
деяниям для разрушения мирового порядка и свержения законных
богоустановленных властей. Как верно выразился современный писатель
русского зарубежья Н. П. Кусаков, «где бы революция себя ни проявляла, в
своем ли зарождении, в мышлении ли общественного мнения или в каких бы
то ни было иных революционных действиях, ведущих к революции, всюду
революция оказывается врагом христианства...».
Внимательный и беспристрастный анализ русских революций XX века
показывает, что они также не были исключением из правил и носили
откровенно дьявольский
антихристианский характер. Недаром еще во время первой русской революции
знаменитый всероссийский батюшка св. прав. Иоанн Кронштадтский
мужественно, во
весь голос произнес грозные слова обличения всем, кто нес крамолу и дух
мятежа, при этом поставив точный и страшный заключительный диагноз:
«Россия превратилась
в сумасшедший дом». Эту же фразу находим у бывшего товарища
обер-прокурора Св. Синода князя Н. Д. Жевахова в первом томе его
«Воспоминаний».
О психическом массовом безумстве и исступлениях в те годы указывают и
многочисленные другие очевидцы.
Так, митрополит Серафим (Чичагов) одну из своих ярких проповедей («Слово
в Неделю 23. О бесновании») посвятил целиком беснованию и его
современным проявлениям. Вот
что, в частности, говорил Владыка в этой проповеди: «Где наши
беснующиеся?! Но они столько пролили крови за эти годы, разрывая людей
бомбами на куски, вырывая у государства лучших людей, не жалея сотни
жертв и неповинных детей ради своего адского замысла, напрашиваясь на
убийства, уничтожая и себя самих, если это неизбежно, и кончая свою
судьбу отвержением Креста Христова перед казнью: кто же их не знает? Кто
их не видел беснующимися в селах, деревнях и помещичьих усадьбах, когда
они создавали потрясающие зрелища, сжигая вековые постройки, выкидывая
имущество в окна опоенным крестьянам, истязая топорами и вилами лошадей
и животных, пьянствуя и веселясь на пожарищах и под конец - оскверняя
храмы? Не они ли вовлекли в беснование фабричную и деревенскую молодежь,
которая продолжает наводить ужас на
население - поджогами, воровством, ночными разгулами, угрозами, местью и
отвержением Бога, всего священного и дорогого русским людям?!».
1917 год намного превзошел все предыдущие периоды русской истории по
степени накала своего неистовства и умоисступления: «Бесы вселились в
души людей, и народ
России стал одержимым, буквально бесноватым...», - писал глубокий
русский богослов, бывший духовник царской семьи епископ Феофан
Полтавский. «Сейчас было опьянение свободами, разнузданностью и
безнаказанностью, - вспоминает те годы князь Жевахов, - дикое,
безудержное глумление над нравственностью и законом, непостижимая
сатанинская злоба, и, конечно, при этих условиях всякого рода попытки
вразумления
только разжигали страсти».
По мысли философа Ивана Ильина, революция 1917 года выплеснула наружу
все низменные страсти и пороки русского народа, обнажив бездну самого
греховного, низкого и бесстыдного, грубого и беспощадного. Казалось,
само адское пламя заполыхало над Русью, тьма гадаринских легионов бесов
поразили ее организм и разрушили до основания
все нравственные устои, включая элементарные нормы приличия. Озлобление
друг на друга, какое-то непонятное человеконенавистничество поразило
многих. Ничего не
стоило тогда убить невинного человека, ограбить, разрушить, поджечь. И
внешние, и внутренние враги России, пользуясь тяготами войны,
искусственно разжигали греховные страсти толпы. Под неистовым напором
этих сил «Россия пала, сраженная революцией, - писал В.Ф. Иванов, -
именно в период наивысшего развития». В помрачении ума,
отрекшегося от Бога, в потере сознания собственной вечности, человек,
предавшийся революции, порвал связь со своим вдохновенным христианским
прошлым (Н. П.
Кусаков). «Дьявольский заговор против России и ее царя» (Ф. Винберг)
удался.
Это падение богоносного государства готовилось на протяжении нескольких
столетий и было попущено Богом за тяжкие грехи русского народа: «За
презрение своего
Божественного призвания Россия себя предала во власть врагу рода
человеческого и стала сатанократией.
Произошла безусловная одержимость злыми духами, ими овладело ведущее
общество - и величие русское рухнуло. Сегодняшний голодный хаос –
естественное наследие Совдепии».
«Россия, как и Франция XVIII столетия, прошла через период полного
сумасшествия, и только теперь через страдание и слезы начинает
поправляться от своего тяжелого заболевания», - напишет в своем дневнике
годы спустя после тех страшных событий ближайшая подруга последней
русской Царицы, бывшая фрейлина Ее Императорского Величества Анна
Вырубова.
С бредом безумного человека сравнивала состояние русского народа в своем
последнем письме к принцессе Виктории великая княгиня Елизавета
Феодоровна: «Все,
что было собрано веками, - уничтожено, - и нашим собственным народом,
который я люблю всем моим сердцем. Действительно, они морально больны и
слепы
- чтобы не видеть, куда мы идем. И сердце болит, но я не испытываю
горечи. Можешь ли критиковать или осудить человека, который находится в
бреду, безумного?».
Собственно демоническую сущность революционной стихии с гениальной и
пророческой силой описал еще Ф.М. Достоевский («Бесы», пророческий сон
Раскольникова в
«Преступлении и наказании» - яркие тому свидетельства). Но, разжигая и
потворствуя революционному пламени, русские люди, конечно же, не могли и
представить, к чему может привести эта опаснейшая затея игры с огнем.
Призывая к разрушению и бунту («Пусть сильнее грянет буря!», - Максим
Горький), гибели старого мира (Блок, Бальмонт,
Брюсов и другие русские поэты, воспылавшие духом революции и
призывавшие, подобно Блоку, «слушать музыку революции», почитай кровавую
мессу поджогов, убийств и
погромов; или богохульствовавших, подобно Есенину, написавшему на стенах
Сретенского монастыря: «Бог отелися!», - и продавшему, по его
собственному признанию,
душу дьяволу), литературные глашатаи революции рубили сук, на котором
сидели. И когда долгожданная буря действительно грянула, лишь немногие
из них сумели сохранить себе жизнь, да и то лишь те, кто предал Бога,
честь и совесть и смог перекраситься и приспособиться к новой власти...
С восторгом и ликованием встречал русский народ весть об отречении
государя Николая II от престола. «В феврале 1917 года наступило
настоящее всенародное помешательство.
По улицам городов проходили многочисленные демонстрации. На площадях шли
нескончаемые митинги.
Все поздравляли друг друга с «падением тирании». Этот вирус сумасшествия
заразил даже духовенство, которое питало иллюзии, что с отречением царя
в положении
духовного сословия ничего не изменится...».
Тема беснования России отражена достаточно ярко в поэзии Максимилиана
Волошина, сумевшего в те сумасшедшие кровавые годы, как представляется,
приблизиться к христианству, отойдя от своих прежних оккультных
увлечений.
В стихотворении «Москва», написанном в марте 1917 года, отражается
засилье в столице красной стихии, несущей народу «кровь», «казнь»,
«суд»:
На рву у места Лобного,
У церкви Покрова
Возносят неподобные,
Нерусские слова.
Ни свечи не засвечены,
К обедне не звонят.
Все груди красным мечены,
И плещет красный плат.
Еще более отчетливо ощущает поэт сгущение богомерзкой бесовской стихии в
столичном Петрограде, уже захваченном большевиками:
Сквозь пустоту державной воли,
Когда-то собранной Петром,
Вся нежить хлынула в сей дом
И на зияющем престоле,
Над зыбким мороком болот
Бесовский правит хоровод.
Народ, безумием объятый,
О камни бьется головой
И узы рвет, как бесноватый...
(«Петроград»)
О бесновании народа свидетельствует он также в стихах: «Трихины», где,
вспоминая пророчества Достоевского, повествует, как «трихины в тела и
дух вселяются людей». Под трихинами понимаются, конечно же, бесы.
Русской революционной демонологии посвящены также произведения «Из
бездны», «Демоны глухонемые», «Русь глухонемая».
Последнее стихотворение, затрагивая евангельские события об изгнании
демона из отрока (Мк. 9; 17-27), соотносится целиком с бесовским
пленением России:
Не тем же ль духом одержима
Ты, Русь глухонемая! Бес,
Украв твой разум и свободу,
Тебя кидает в огнь и воду,
О камни бьет и гонит в лес.
Еще более яркую картину кровавой русской революции 1917 года рисует
поэт-пророк, до сего времени так мало известный в России и даже не
вошедший в поэтическую русскую антологию XX века (конечно же, по причине
своей духовной близости к царской семье и верности православной
монархии), Сергей Сергеевич Бехтеев:
Рушатся кровли церквей и палат,
Падают в парке березы;
Эхом звериным далеко звучат
Вопли хулы и угрозы.
(«Звонарь»)
Пылает кровавое зарево неба,
Пылают усадьбы подряд,
Пылают адоньи свезенного хлеба –
И красные галки летят.
(«Земля и воля)
Умственное затмение и духовная слепота еще плотной пеленой окутывают
наши души, чем не преминули воспользоваться враги России: «Пользуясь
повальным умственным затмением и религиозно-нравственным оскудением,
ненавистники России прежде всего стремятся разрушить те уник альные,
многовековые идеи и ценности, которые обеспечивали русскому обществу его
феноменальную стойкость и жизнеспособность», - писал митрополит
Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) в книге «Русская
симфония».
Одним из драгоценнейших камней в сокровищнице русского самосознания была
идея державного служения Святой Руси и осознание вселенского значения
Русского государства для судеб всего человечества.
Демократический курс нынешней России означает отказ от традиционной
русской идеологии и, по существу, уклонение в сторону неоязыческих
ценностей. Пагубность
этого курса становится все более очевидна.
"Благословенно Царство…" Владимир Невярович
Содержание
|
